Знаменитые собаки. Глеб Сташков: Путин и собака Алкивиада

Доктрина Гоббса была по достоинству оценена как его современниками, так и более поздними последователями и поклонниками таланта политического мыслителя. Влияние его идей распространилось на таких философов прошлого, как Дж. Локк, И. Бентам, Дж. Ст. Милль, Б. Спиноза, Д. Дидро, Ж.Ж. Руссо, Г.В.Ф. Гегель и многих других. В России о нем с восхищением отзывались А. Герцен и Н. Чернышевский. Не обходят вниманием фигуру мыслителя и современные отечественные и зарубежные историки - исследователи его богатого творческого наследия - что, бесспорно, свидетельствует о непреходящей ценности выдвинутых им постулатов.

Социологическое учение Томаса Гоббса с первого момента своего появления было встречено с большим вниманием широкими кругами общественности, как в Англии, так и во всей Европе и стало предметом самой оживлённой полемики. Мыслители, политики, религиозные деятели вели с философом переписку, писали трактаты, где высказывали своё мнение относительно его трудов. В связи с этим, заметим, что воззрения современников мыслителя, критиковавших его на основе собственного видения явлений жизни, различных ситуаций, где, очевидно, господствовал конкретно-исторический взгляд на вещи, события и факты, представляются наиболее интересными и ценными для нас.

Совершенно естественно, что отношение к учению со стороны представителей различных кругов общественности было неоднозначным, и ряд мыслителей уже в рамках переписки с Гоббсом вступали с ним в дискуссию и яростно критиковали отдельные положения его теории. Его понимание жизни людей в «естественном состоянии», природы человека, способа образования государства и форм его правления, соотношения права, свободы и закона, прав и обязанностей подданных и правомочий суверена, - весь этот комплекс основных постулатов его политической системы провоцировал очередное обострение общественных антагонизмов Гоббс Т. Избранные произведения. В 2-х т. М.: Мысль, 1964-1965; Гоббс Т. Избранные сочинения. В 2-х т. Т.2. М.: Мысль, 1989-1991..

Отметим, что при определении направлений в историографии периода Английской революции относительно творчества Гоббса мы столкнулись с некоторыми трудностями, которые, возможно, вызваны тем обстоятельством, что некоторые исследователи его трудов неоднократно меняли свою позицию или же оспаривали лишь ряд положений его теории. Нельзя также однозначно сказать, к какой традиции следует относить самого Гоббса Так, например, еще советский исследователь Б. Минлос указывал на то, что Гоббса сложно безоговорочно отнести к какой-либо партии. См.: Минлос Б. Гоббс и Английская революция// Советское право. Вып.4. М., 1930. С.18.. Тем не менее, в историографии периода Английской революции середины XVII в. традиционно выделяют консервативное и либеральное направления.

Приверженцы старых традиций (консервативное направление в историографии), да и многие клерикально настроенные идеологи ранней буржуазии встретили учение Гоббса в штыки и не особо ограничивали себя в выражениях. Так, епископ Висэй в 1677 г. заявил, что Гоббс «был источником всяческого бесстыдства», судья Стрименс в 1678 г. оценил его философию как «воплощение дьявольских происков». Данные оценки не расходятся и с более поздними высказываниями представителей консервативного направления. Дж. Кэтлин писал в 1922 г., что «Гоббс - морально дефективная личность», а с точки зрения Романа Католика, высказанной им в 1956 г., «Левиафан» вдохновлён дьяволом». Радикальные оценки современников приводятся и в труде Дж. Боула, где Гоббс признаётся весьма одиозной фигурой своего времени. Наиболее точно своё отношение к подобным нападкам Гоббс отразил в предисловии к трактату «О свободе и необходимости», где с болью констатировал: «По эту сторону моря, кроме клеветы и грязи, которыми осыпали эту книгу в проповедях и частных собраниях, никто не напечатал ничего против неё… Какой приём встретила книга по ту сторону моря, я не знаю, но католиками она, конечно, была принята с горечью…».

Характерно, что Гоббса критиковали и роялисты, и пуритане. Например, видный представитель консервативной историографии Р. Филмер, известный как автор и проповедник патриархальной теории происхождения государства («адамитской» теории происхождения королевской власти), выступал против самой возможности создания государства посредством заключения общественного договора, отрицал концепцию естественного состояния, предшествующего государственным образованиям, право подданных в некоторых случаях сопротивляться власти правителя. Нисколько не удивляет, что последний приведённый нами постулат давал некоторым роялистам возможность обвинить Гоббса в подстрекательстве к мятежу. Однако Филмер полностью соглашался с гоббсовскими положениями о правомочиях суверена, правда, с некоторой оговоркой: «…Я согласен с ним [Гоббсом] в отношении прав государственной власти, но я не приемлю способы, которыми он их получает».

Пуританин Дж. Лоусон также считал идею общественного договора утопической. С другой стороны, будучи приверженцем разделения властей в государстве, Лоусон обвинял Гоббса в излишней симпатии к абсолютной монархии как форме правления.

Среди наиболее яростных критиков-консерваторов религиозного толка следует упомянуть епископа Лаки, Т. Пирса, Дж. Гленвиля, С. Паркера, Дж. Шефтоса, Р. Кука и, конечно же, Р. Кедворта, обвинявших Гоббса в атеизме и относивших его к числу тех писателей, «которые отрицая Бога, отрицают и в человеческой природе всякое достоинство, которые не находят в человеке ничего достойного похвалы или порицания и не видят в нашей душе даже начатков любви и справедливости». Некоторым особняком в их кругу стоял ещё один критик работ мыслителя Г. Мор - видный представитель кембриджской школы, возмущённый попытками Гоббса отречься от божественной природы происхождения королевской власти и воссоздать естественные условия развития человеческого сообщества, что, без сомнения, вызывало тревогу философов-богословов, ещё не порвавших с идеалами средневекового схоластического мировоззрения More H. A Collection of Several Philosophical Writings. L., 1662; см. также: Смирнов А. История английской этики. Т.1. Казань, 1880. С.300..

Пожалуй, можно согласиться с мнением либерального английского историка XIX в. Г.К. Робертсона, видевшего причины подобных выступлений в том, что «философ был пугалом прошлого века» и, пожалуй, только ленивый не упражнялся в злословии, оттачивая своё перо, чтобы побольнее уколоть Гоббса Robertson G.C. Hobbes. L., 1886. P.208..

Были и более умеренные противники гоббсовского учения, однако все же отнесенные нами к стану консервативных историков, такие как Е.А. Кларендон, А. Тениссен, Р. Камберленд, которые поступательно, глава за главой, пытались опровергнуть основные положения и выводы его социально-политической теории.

Обобщая все критические замечания в адрес учения Гоббса, отметим, что по своей сути они очень похожи. И это очевидно и вполне закономерно, поскольку, вне зависимости от принадлежности к тому или иному политическому лагерю или религиозному направлению, критики отвергали всё, что мало-мальски не вписывалось в традиционную картину мироощущения, мировосприятия, миропонимания. Широкие слои общества ещё не могли осознать ценность индивидуалистических воззрений Гоббса.

Однако передовые мыслители второй половины XVII в., носители и проповедники новой буржуазной идеологии, восприняли идеи Гоббса, как наиболее адекватные и актуальные для современного им этапа развития английского общества. Так, известный поэт А. Коули признаёт его гением, первооткрывателем глубин новой философии, а историк П. Бейль - величайшим умом XVII столетия.

Французский философ П. Гассенди дал высокую оценку книге Гоббса «О гражданине» и писал, что «она достойна того, чтобы оказаться в руках всех тех, кто способен глубоко размышлять…»; говоря же о самом философе, самым лучшим образом отмечал его способность приводить осмысленную и глубокую аргументацию по каждому рассматриваемому вопросу: «…Я не знаю среди философов никого, кто был бы более свободен от предрассудков более основательно вникал в то, что он рассматривает». Другой французский философ и общественный деятель М. Мерсенн, высказывая мнение относительно произведения «О гражданине», называл его «литературным сокровищем», доказательная база которого ни в чём не уступает «Началам» Евклида.

Даже сторонник республиканского правления Дж. Гаррингтон и пуританин Дж.К. Бекман, являясь скорее оппонентами Гоббса, признавали его наиболее видным и значительным автором своего времени, политическая концепция которого безусловно заслуживает пристального внимания, хотя и относится к ней нужно с известной долей критицизма Вальденберг В.Е. Закон и право в философии Гоббса. С.119-120; Laird J. Hobbes. L., 1934. P.294..

В последующие два века интерес к творениям Гоббса не ослабевал, что свидетельствует о значительности и злободневности сделанных им умозаключений. Его по-прежнему нередко изображали бесстыдником и чуть ли не анархистом, поправшим все ценности христианского мира, подорвавшим устои традиционного общества, что сопровождалось множеством пасквильных публикаций в его адрес. Историк и философ Д. Юм, вполне в духе консерваторов, говорил, что политические взгляды Гоббса ведут к прямой тирании, а его этическая концепция глубоко аморальна и развращает умы людей настолько, что «… добрый христианин едва ли мог услышать имя Гоббса без того, чтобы не сотворить молитву».

Однако и ряды сторонников мыслителя не редели. Так, историк-позитивист XIX в. Форлендер писал: «…Гоббс представил новую для своего времени этическую теорию. Другие искали мерку обязанностей в Священном Писании, а Гоббс, наоборот, выставляет объективный и всеобщий закон, как общую для всех меру обязанностей», в чём видел большой шаг, сделанный философом на пути к эпохе рационализма Цит. по: Вальденберг В.Е. Закон и право в философии Гоббса. С.138.. Более того, ученики и приверженцы утилитарной теории И. Бентама, который, кстати, сам признавал себя последователем Гоббса, Дж. Милль, Дж. Ст. Милль Дж. Остин, Г. Мэйн, а также издатель трудов Гоббса сэр В. Молесворт разделяли взгляды мыслителя в вопросах о прерогативах суверенной власти и соотношении естественных и государственных законов, считая его своим предшественником Hobbes Th. Elements of Philosophy. The First Section. Conserning Body // The English Works of Thomas Hobbes of Malmesbury. Now first collected and edited by Sir William Molesworth. V. I. L., 1839. XII; cм.: Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства/ Избранные сочинения. Т.1. СПб., 1867; Милль Дж.Ст. Автобиография. СПб., 1874; Он же. Система логики. М., 1914; Кучкин В.М. Социологическая концепция Томаса Гоббса и её историческое значение. Дисс. С. 196-199; Немченко И.В. Томас Гоббс и Английская буржуазная революция середины XVII века (к вопросу о ренессансном содержании политической системы Гоббса). Дисс. М., 1981. С. 7-8..

Итак, со времени своего появления ни одно творение мыслителя не оставило равнодушным различные слои общественности. Современный английский исследователь М. Карр писал по этому поводу, что публикация «Левиафана» вызвала в Англии бурю, сравнимую разве что с теорией естественного отбора Дарвина.

Однако первой чисто научной работой, посвящённой Гоббсу, стала книга Дж. Робертсона, положившая начало академическому изучению идей философа.

В XX - на рубеже XXI вв. теория Гоббса не утратила своей актуальности и привлекает всё новых и новых как зарубежных, так и отечественных исследователей его творчества. Это во многом объясняется схожестью политической обстановки в Европе XVII в. и на современном этапе исторического развития, которая характеризуется коренной ломкой ценностей традиционной цивилизации, подлинной революцией в умах, то есть всеми атрибутами, присущими переходному периоду. Одной из главных особенностей изучения творчества Гоббса в новейшее время является то, что его интерпретация практически не зависит от направлений и школ, к которым принадлежат его исследователи.

Дж. Лэрд одним из первых в английской историографии XX в. заинтересовался истоками политического учения Гоббса. Тем не менее, этот консервативный историк видел в нём философа средневекового толка с устаревшими композиционными построениями, подтверждая это словами, что «…голос и рука [у него - Гоббса - М.А.] были средневековые…», единственной заслугой которого посчитал обновление методологической базы политической философии. С ним солидарен и марксистский историк М.М. Голдсмит, заметивший, что Гоббс попытался создать свою научную философскую систему, опираясь на методы и предположения научных знаний времён Галилея.

Особый вклад в изучение идей мыслителя сделал структуралист Л. Стросс, высоко оценив новизну его умозаключений, логических конструкций, методов (главным образом, синтетическо-аналитического метода) и полный разрыв со средневековыми философскими традициями. Последнее утверждение, по нашему мнению, несколько преждевременно, поскольку более глубокий анализ произведений Гоббса всё же свидетельствует о дуализме его философских воззрений, хотя близость к рационализму очевидна. Главным достижением политической концепции философа Л. Стросс считает выведение естественного закона из начал естественного права и признание его мерой обязанностей подданных, отметив, что «… ограничения гражданского общества должны определяться, исходя из естественного права человека…». Источник же философских воззрений Гоббса он видит в жизненном опыте мыслителя, в реальных событиях современной ему эпохи, признавая тем самым эмпирический характер его суждений, благодаря чему они логичны и легко воспринимаются читателем, и отказывая ему в связи их с античными и средневековыми идеалами.

Сторонником идеи признания непосредственного жизненного опыта Гоббса как первопричины, повлиявшей на становление его политического мышления и мировоззрения, является представитель марксистского направления в историографии, канадский исследователь К. Макферсон, пытавшийся доказать, что за отвлечёнными сентенциями, которыми оперировал философ в своих произведениях, скрываются реальные события и проблемы современной ему Англии, её общественных и политических образований. При этом особое внимание К. Макферсон уделяет анализу экономической жизни страны, идя, по мнению И.В. Немченко, «искусственно осложнённым путём», в чём мы вполне можем с ней согласиться. Метод же изучения данного вопроса представляется учёному «чисто спекулятивным».

Однако далеко не все учёные согласны с утверждением о том, что Гоббс положил эмпирический опыт в основу своей политической концепции, и отказывали ему в наличии связи между его изысканиями и реальными событиями в Англии середины XVII в. Так, английский исследователь К.П. Миноуг отмечает, что Гоббс написал свои произведения в такой абстрактной манере, что едва ли возможно установить связь между положениями его теории и событиями реальной жизни, и язвительно подчёркивает, что поскольку философ не был занят ни в одной из сфер жизнедеятельности, будь то адвокатура или судопроизводство, то он может позволить себе строить любые предположения о событиях и явлениях политической жизни. Ниже К.П. Миноуг добавляет, что произведения Гоббса «полностью философские» и по этой причине не могут быть «испорчены» «историческими категориями».

Американский ученый Дж. П. Пламенац, так же, как и К.П. Миноуг, отрицает возможность связывать гоббсовские рассуждения с жизненными обстоятельствами. Ему вторит А.Г. Уорендер в том, что «коллекция исторических примеров» не имеет особого значения для Гоббса.

Поэтому следует отдельно отметить точку зрения П.А. Загорина, который одним из первых попытался связать идеи Гоббса с Английской революцией и писал: «Даже против своей воли Гоббс выковал революционное оружие». Автор укорял своих коллег, в частности К. Макферсона в излишней увлечённости поиском связи учения мыслителя с определёнными общественными слоями, углублением в изучение экономической ситуации. На глубокую связь учения Гоббса с общественно-политической мыслью периода революции указывал английский исследователь К. Хилл, который, сравнивая идеи философа со взглядами лидера диггеров Дж. Уинстенли, отмечал их схожесть, что, в свою очередь, объяснял едиными общественно-экономическими и политическими условиями, в которых они оформлялись.

Ещё одним спорным моментом в историографии является вопрос об исключительном феномене учения Гоббса. Так, например, Дж. Боул, приведя в своём труде обширную критику идей философа, пришёл к мнению, что у него не было единомышленников, и мыслитель был своего рода белой вороной среди современников. Известный исследователь английской истории XVII в., сначала консервативный, а затем перешедший на либеральные позиции историк, Х.Р. Тревор-Ропер подкрепил эту мысль замечанием: «…[Гоббс]…Это изолированный феномен в английской мысли». С ними соглашаются американский ученый С.П. Лампречт и английский исследователь С. Минц.

По мнению И.В. Немченко, заслуга опровержения взгляда на Гоббса как на «одинокого оригинала» принадлежит английскому историку ревизионистского направления К. Скиннеру, «который в нескольких блестящих статьях доказал существование позитивных связей между политическим учением Гоббса и убеждениями его современников» и совершил «переворот в представлениях о политических взглядах Гоббса». Скиннер указывает на то, что даже критики гоббсовской теории - Кларендон, Гаррингтон - высоко оценили его ум, энциклопедическую образованность, прекрасную манеру изложения, и отмечает, что работы Гоббса выдержали много прижизненных изданий. Однако мы возьмём на себя смелость утверждать, что эта мысль была известна и без К. Скиннера. Ещё ряд современников мыслителя и более поздних поклонников его учения о чём говорилось ранее) называли философа своим. Большое внимание Скиннер уделяет исследованию гоббсовской теории суверенитета, особенно вопросу политических обязательств. В частности, проблему исполнения политических обязанностей в Англии XVII в. он видит в двух значительных социальных изменениях («смещениях»): 1) казни короля Карла I и последующем учреждении «Государства всеобщего благоденствия», и 2) отстранении от власти Якова I и призвании Вильгельма Оранского. Таким образом, парламент всегда оказывался перед проблемой выбора кому присягать на верность, да и народ не успевал адаптироваться к новым политическим условиям.

Среди последних трудов по рассматриваемому вопросу отметим сочинения представителей неолиберальной историографии Дж. Стейнберга, С.А. Ллойда, В.Б. Салливан, посвящённые глубокому анализу не только утверждений самого Гоббса, но и точек зрения исследователей его трудов. Несомненным достоинством работы Р. Крайнака является изучение проблем гоббсовской теории суверенитета и взглядов философа на причины гражданских войн в Англии середины XVII в.

В отечественной историографии учение Гоббса рассматривали с либеральных позиций. Из дореволюционных исследований стоит упомянуть фундаментальный труд юриста В.Е. Вальденберга «Закон и право в философии Гоббса», посвящённый подробному анализу состояния чистой природы, соотношения понятий права и закона в естественном состоянии и в рамках государства. В работе приведена обширная критика суждений философа, как современниками, так и более поздними исследователями учения Гоббса, что является несомненным достоинством произведения. Политическая теория Гоббса рассмотрена в трудах В.Г. Камбурова, а его этическая система нашла отражение в труде А.О. Маковельского.

В советской историографии анализу теоретических установок мыслителя посвящено совсем немного работ. Первая советская работа, исследующая систему Гоббса и переизданная позднее с незначительными изменениями, принадлежала перу Л.А. Ческиса, который, высоко оценил заслуги философа в разработке и изложении этико-политической концепции государства, заметив, что «Гоббс первый положил основу положительной науке о морали или науке о нравах». При этом Ческис обвинил мыслителя в отсутствии историзма.

Отметим «Предисловие редактора» А. Деборина к «Избранным сочинениям» Томаса Гоббса, в котором автор признает за социологической теорией мыслителя «известное революционное звучание». Это, впрочем, не помешало ему позднее без каких-либо мотивировок назвать философа ярым врагом революции, реакционером, что, в общем, было не удивительным, учитывая дух времени.

Противоположную точку зрения высказывает М. Петросова, утверждавшая, что защита Гоббсом идеалов абсолютной монархии была своего рода защитной реакцией и единственной возможностью «обеспечить могущество государства и граждан». Это мнение вполне разделяет и Д. Бихдрикер. В свою очередь, мы также согласимся с утверждением М. Петросовой, которое не утратило актуальности и на современном этапе развития исторической науки. Среди других работ советского периода отметим труды Б.В. Мееровского и Е.М. Вейцмана, содержащие не только характеристику учения мыслителя, но и его биографические данные.

Политический и военный деятель древних Афин.

Алкивиад родился в аристократической семье, его опекуном после смерти отца был сам Перикл , кроме этого, он слушал беседы Сократа .

Алкивиад был чрезвычайно честолюбив и эгоистичен.

По легенде у Алкивиада была красивая ти и дорогая собака, но хозяин приказал отрубить ей хвост…. Друзья были недовольны его поступком и рассказывали Алкивиаду, что граждане жалеют собаку и бранят хозяина, но Алкивиад ответил: «Что же, всё складывается так, как я хочу. А хочу я, чтобы афиняне болтали именно об этом, - иначе как бы они не сказали обо мне чего-нибудь похуже!»

В 416 году до н. э. Алкивиад выставил на Олимпийские состязания 7 колесниц и занял сразу первое, второе и третье места (тогда победителем считался не возничий, а владелец колесницы). Ранее это никому не удавалось… После этой победы Алкивиад стал знаменитым человеком по всей Греции.

«Чтобы захватить в дальнейшем ходе событий власть в свои руки, Алкивиаду нужно было снискать популярность народных масс. Об открытом выступлении против демократического строя пока не могло быть и речи, но почву для захвата власти он начал терпеливо и постепенно подготовлять уже в 416 г. По старинным греческим представлениям, победа на Олимпийских состязаниях давала право (в классическую эпоху уже только моральное) на власть в государстве: поэтому тиранны уже с VII- VI веков, с одной стороны, всячески стараются одержать победу на Олимпийских состязаниях, с другой - преследуют своих сограждан, одержавших такую победу. При этом тиранны (или будущие тиранны) обставляли свое пребывание в Олимпии большою пышностью, щедро угощали большие массы народа […].

«… Алкивиад: на Олимпийских состязаниях 416 г. он щедро угощает собравшихся, получает первую, вторую и четвертую награду сразу (что не выпадало до него ни одному эллину), заказывает победный гимн Еврипиду , а лучшим художникам - символическое изображение своих побед: здесь он был изображён в обществе богинь. Угадывая в нем будущего диктатора Афинской морской державы, члены Афинского морского союза - Эфес, Хиос, Лесбос - привозят обильное угощение и убранство для него самого и устраиваемого им пира.

Греческие тиранны V-IV веков старались привлечь к себе симпатии народных масс улучшением их положения, но они не шли по пути диэт и предоставления народу широких политических прав. Они производили однократные щедрые раздачи земли и денег преданной им и сражавшейся за них части демоса и рабов и составляли себе таким образом надежную гвардию. Средства на эти мероприятия они брали из конфискованного имущества своих политических противников. Так поступали, например, сицилийские, тиранны; так, несомненно, собирался поступить и Алкивиад.

«Бедняков и чернь Алкивиад очаровал до такой степени, что они страстно желали сделать его тиранном; некоторые даже говорили об этом громко и призывали его к тому, чтобы он... ликвидировал законодательную деятельность народного собрания, удалил болтунов, которые губили государство, и управлял делами по своему усмотрению, не опасаясь доносчиков». Так характеризует Плутарх в биографии Алкивиада положение дел в 411-407 гг.

Лурье С.Я., История Греции, СПб, Изд-во СПбГУ, 1993 г., с. 439-440.

Но если ему лично грозила опасность, Алкивиад неоднократно переходил на сторону врагов (к спартанцам, к персам).

Алкивиад «… настоящий продукт новой афинской интернациональной сутолоки, промышленной и военной ненасытности; для него не существует родного города, потому что город этот сам обратился в лабораторию беспредельных затей, в арену кипящих страстей, место раздела чужих захваченных силой богатств».

Виппер Р.Ю. , История Греции в классическую эпоху (IX-IV вв. до Р.Х.), М., 1916 г, с. 365.

Жан-Леон Жером. "Сократ, нашедший Алкивиада в доме Аспасии".

По своему происхождению Алкивиад принадлежал к одной из богатейших и благороднейших семей афинской аристократии. Отец Алкивиада Клиний был из знатного рода Скамбонидов, возводивших начало рода к легендарному Аяксу Теламониду и через него к самому Зевсу. Мать Алкивиада — Дейномаха — дочь Мегакла, внука известного афинского законодателя Клисфена, происходила из рода Алкмеонидов. Через нее Алкивиад приходился родственником Периклу и, в более отдаленной степени, Кимону .

Anselm Feuerbach (1829-1880)
После гибели отца воспитывался в доме своего дяди Перикла. У древних авторов мы узнаем, что Алкивиад был необычайно красив, умен и способен. Он был прекрасным оратором, а то, что он немного картавил, придавало его речи убедительность и грацию. Когда требовали обстоятельства, Алкивиад был трудолюбив и терпелив, обходителен и обаятелен. В то же время он проявлял изнеженность, беспутство, сластолюбие и разнузданность тогда, когда дела не требовали душевного напряжения.


Алкивиад среди куртизанок
Некоторое время Алкивиад был учеником Сократа и вместе с ним участвовал в военных походах, живя в одной палатке. Боевое крещение Алкивиад получил в сражении при Потидее в начале Пелопоннесской войны. В бою Алкивиад был ранен, и Сократ спас его, отразив нападавших врагов и сохранив оружие Алкивиада, потеря которого считалась бесчестьем. Через некоторое время Алкивиад спас Сократа. В битве при Делии, когда греки потерпели поражение и отступили, Алкивиад, скакавший на коне, увидел отступающего пешего Сократа, отбивающегося от многочисленных врагов. Тогда Алкивиад развернул коня и вернулся к Сократу, чтобы рядом с ним отбиваться от неприятеля.


Jules Le Chevrel (1810-1872) Сократ уводит Алкивиада от гетеры.
Философские беседы с учителем не долго увлекали Алкивиада — он стремился к власти. Но пока он был еще очень молод и не мог оспаривать славу у опытных лидеров, руководивших политикой в Афинах .

Яков Фёдорович Капков (1816—1854)Алкивиад и его друг спасаются, выбегая из своего дома, подожженного врагами.
У Алкивиада была собака, удивительно красивая, которая обошлась ему в семьдесят мин, и он приказал обрубить ей хвост, служивший животному главным украшением.
Друзья были недовольны его поступком и рассказывал Алкивиаду, что все жалеют собаку и бранят хозяина, но тот лишь улыбнулся в ответ и сказал: “Что ж, все складывается так, как я хочу. А хочу я, чтобы афиняне болтали именно об этом, - иначе как бы они не сказали обо мне чего-нибудь похуже!”.


Сейчас в Британском музее хранится скульптура собаки, вдвое больше натуральной величины, так называемая “Собака Алквиада”, и выставлена на временном постаменте в музее.”Собака Алкивиада” является римской копией эллинистической статуи. Она был отрыта в XVIII веке и привезена в Англию из Рима в 1756 году.

Генрих Семирадский.Сократ застает своего ученика Алкивиада у гетеры. 1875
Афиняне очень по-разному относились к Алкивиаду. Он, по свидетельству современников, вел роскошную жизнь, часто злоупотреблял напитками, щеголял своей расточительностью, не скрывал многочисленные любовные связи.
Все это вызывало негодование у части населения. Люди боялись его своеволия и неуважения к законам, подозревая его в стремлении к тирании. Но другие восхищались его красотой и силой, красноречием, военной опытностью и храбростью.

Генрих Семирадский.Отдых патриция.
В заслуги ему ставились большие пожертвования и дары городу, и это заставляло афинян относиться к Алкивиаду снисходительно, прощать ему преступления, называя их честолюбивыми выходками или шутками.
Интересна и история женитьбы Алкивиада.
Поспорив с друзьями ради шутки, он, подойдя к Гиппонику, при людях ударил этого всеми уважаемого человека без малейшего повода для этого.
Слух о его наглой выходке обошел весь город, и на следующее утро Алкивиад явился в дом Гиппоника. Он рассказал ему о споре, сказал, что раскаивается в содеянном и готов понести любое наказание за свой поступок. Гиппоник простил юношу и не стал требовать наказания, а, узнав его поближе, стал ему покровительствовать и выдал за него замуж свою дочь, дав огромное приданое в десять талантов.

Louis Jean Franзois Lagrenйe.Алкивиад на коленях перед своей женой.

Брак этот нельзя назвать счастливым — жена Алкивиада Гиппарета страдала от постоянных связей мужа с другими женщинами и даже ушла жить к своему брату Каллию. После смерти отца она хотела расторгнуть брак , но, когда явилась в суд для подачи заявления, Алкивиад на руках унес ее в свой дом, где она и осталась до конца жизни

Мишель де Наполи (1808-1892) Смерть Алкивиада.
Но слава Алкивиада не умерла вместе с ним. Даже через сотню лет его имя не было забыто. Во время войны римляне обратились к оракулу, и тот повелел им воздвигнуть на площади, где проходило народное голосование, две статуи — умнейшего и мужественнейшего из греков. И вскоре две медные статуи украсили площадь:
одна изображала Пифагора, другая — Алкивиада.

Алкивиад и Сократ.гравюра 1821 год.

Алкивиад (Alcibiades) (ок. 450 - 404 гг. до н.э.) - афинский полководец. Воспитывался в доме Перикла, учителем Алкивиада был Сократ. Стратег (с 421 г) в период Пелопонесской войны. Алкивиад был привлечен афинянами к суду и приговорен к смерти за оскорбление Элевсинского святилища, после чего бежал к спартанцам (415), потом в Персию к персидскому сатрапу Тисафену. Вернулся в Афины, в 411 - 408 годы нанес поражение спартанцам в морском сражении при Геллеспонте (411) и Кизике (410). Но после поражения в битве при Нотии (407) Алкивиад уехал во Фракию, а в 405 году бежал к персидскому сатрапу Фригии Фарнабазу. Убит спартанцами. Жизнь Алкивиада послужила темой драмы Шекспира "Тимон Афинский".

источники-Плутарх;Сравнительные жизнеописания
http://krotov.info/lib_sec/16_p/plu/tarh_alkiviad.htm

Мировая аристократия .

Латынина Ю.

В России есть два вида СМИ. Официальные и независимые.
Официальные СМИ излагают официальную картину мира: о том, как самый лучший в мире президент Путин назначил самого лучшего в мире премьера Зубкова и как в России идут демократические выборы в демократический парламент.

Независимые СМИ отражают немного другую картину мира; выборы получаются фарсом, Зубков – безвестной марионеткой.

На первый взгляд все просто. Официальные СМИ – это телевизор, для быдла. Те 10%, которые принимают решения, читают «Ведомости» и «Коммерсант», ходят в интернет. Стало быть, этим 10% должно вполне хватать независимой информации.

Ниже я постараюсь показать, что это не так. Что главная проблема огосударствления СМИ – не в том, что умный человек включает РТР и видит лажу . Главная проблема, грубо говоря, - что умный человек берет «Коммерсант» и читает обсуждение лажи .

Что происходит в общественном сознании общества, в котором доминируют официальные СМИ?

Во-первых , вместо событий мы начинаем обсуждать высказывания о событиях .

К примеру, в Грузии падает российская ракета, и главком ВВС заявляет, что ракету грузины принесли сами. И вот мы обсуждаем: мол, принесли или прилетела? И, разумеется, официальные СМИ разоряются, что принесли, а независимые - похихикивают.

Но беда в том, что обсуждение того, выпорола себя унтер-офицерская вдова сама или это сделал кто-то другой, вытесняет обсуждение действительно серьезных вопросов: что значит эта ракета? Был ли приказ о ней на высшем уровне? На среднем уровне? Или просто южноосетинская братва за ящик водки попросила пилота в Моздоке грохнуть радар в Гори, а пилот полетел и в левом рейсе потерял «левую» же залежавшуюся ракету?

Выходит интервью Басаева телекомании АВС. «Телекомпания не имела права брать интервью», - заявляет дюжина чиновников, и вот уже вместо содержания интервью или – что еще интересней – вопроса о том, почему Бабицкий мог разыскать Басаева, а спецслужбы – нет, все обсуждают: имела или не имела права телекомпания брать интервью?

Выходит письмо Ходорковского о кризисе либерализма. За две недели до выхода письма искромсанный до безличных тезисов черновик его, утащенный из камеры, опубликован на сайте "Утро.ру" за подписью какого-то неведомого, так никогда и не нашедшегося политолога. «Так он же не сам написал!» - раздается крик, и вместо содержания письма все обсуждают: сам Ходорковский писал или нет. (Прошла пара лет: Ходорковский с тех пор все пишет и пишет, поглощая в тюрьме невиданное количество философских и социальных трактатов, а неизвестный политолог как-то так и не показался живьем.)

Во-вторых , благодаря вездесущности официальных СМИ нечто, не являющееся событием, навязывается нам в качестве события .

Выходит, к примеру, доклад Госдепа США о развитии демократии. Бюрократическая жвачка обо всех странах мира, в которой России уделено на двести слов больше, чем Бурунди и Буркина-Фасо. Бурунди не жалуется, Буркина-Фасо тоже. У нас устраивают обсуждение доклада, причем, естественно, вместо вопроса «Есть или нет в России демократия?» обсуждают вопрос «Имеют ли США право говорить, что в России нет демократии?».

Официальные СМИ прицепились - и то, что не является событием даже в Бурунди, в России превратилось в факт оскорбления России Америкой.

Другой пример. К очередной годовщине 11 сентября очередная порция американских concerned citizens обращается к Конгрессу США с просьбой проверить, не взорвались ли башни-близнецы от пронесенной туда взрывчатки?

Эти консернутые ситизены – в США явление привычное и понятное, побочное следствие невероятной озабоченности США терактом. Это как с раком: есть тысячи и сотни институтов, занимающихся раком, есть врачи, которые учатся по десять лет, есть химиотерапия, облучение, хирургия, но именно из-за важности проблемы всегда кто-то да вывесит в интернете объявление: «Лечу рак 100%. Бензином». Так же и с терактом 11 сентября: и FEMA, и NIST опубликовали тома, и десятнки институтов промоделировали взрыв, и десятки книг вышли, в том числе и со всеми ответами на все вопросы «консернутых»: и именно потому, что Америка этим больна (это вам не Россия, где 1 сентября Москва празднует день города), всегда найдутся желающие предложить нетрадиционные методы лечения.

И вот этих, просящих выяснить, нельзя ли лечить рак бензином, показывают первой новостью по РТР. События просто нет. Но нам показывают, что оно есть: и обсуждают, сами американцы взорвали башни или нет?

И, наконец, третья проблема .

События создаются .

Я имею в виду не тот случай, когда государственные СМИ представляют как событие то, что событием не является. Я имею в виду события искусственные, выложенные из кристаллов, как цветы во дворце Снежной королевы, постановки, специально созданные для эфира, чтобы было чем его заполнить в условиях полного замалчивания реальных событий.

Пример: «Наши» у эстонского посольства. Нельзя сказать, чтобы этого события не было или чтобы оно было маргинальным, не стоящим внимания случаем, вроде петиции озабоченных ситизенов. Оно есть. Оно важно. Оно настолько важно, что иногда по одному только отсутствию «Наших» можно сказать, одобряет государство то или иное деяние или нет. (К примеру, деятельность г-на Лугового на ниве борьбы с британским империализмом «Наши» яйцами не поддерживают.)

Но ведь это исключительно пиар-событие. В том-то и глубокая разница между «Нашими» у эстонского посольства и, к примеру, «маленькой победоносной» русско-японской войной, что в 1905-м, желая укрепить имидж державы, Николай II ввязался в войну и проиграл, а в 2006-м режим, не имеющий армии, благоразумно не затевает войну даже с Эстонией, ограничиваясь съемками телевизионного фильма на тему: «Как «Наши» победили Эстонию яйцами».

Или другой пример: парламентские выборы. Ничем по сути от стояния «Наших» эта процедура не отличается. Процесс назначения парламента – еще менее важный процесс, чем процесс выбора членов правительства. Славные партии «Едро» и «Жиропень» не имеют значения даже как инструменты, которыми лупятся железнобокие кремлевские кланы. Сечин и Черкесов выясняют отношения под ковром: партии под ковер не пускают.

Но СМИ – и официальные, и независимые – дружно обсуждают, кто будет в первой тройке и как прошел съезд «Гражданской силы», дивной партии, основателями которой были Рявкин, Бабкин и Коврижкин. Хотя это неважно. Политический расклад и третий срок совершенно не зависят от того, кто будет в первой тройке «Едра». Но они довольно сильно зависят от того, сожрет ли Газпром ТНК-BP, а Сечин – Золотова?

В свое время Алкивиад отрубил хвост своей собаке, и когда друзья спросили его, зачем он это сделал, Алкивиад ответил: «Чтобы граждане Афин обсуждали это, а не что-нибудь другое про меня».

Благодаря картине мира, навязываемой официальными СМИ, независимые СМИ вынуждены обсуждать хвост собаки Алкивиада.